•
•
Սեղմել՝ ցույց տալու համար
Шаган и Левон устало опирались на мечи. Слева от крепостного подножия слышались крики, грохот и лязг - там вновь разгоралась битва. Но крепость стояло незыблемо, как утес в бушующем море. Ворота его сокрушили, однако завал из камней и бревен не одолел еще ни один враг.
Левон взглянул на тусклые звезды, на заходящую луну, золотившую холмистую окраину излога, и сказал:
- Ночь эта длится словно многолетнее заточение. Что так медлит день?
- Да недолго уж до рассвета, - молвил Варфаломей, взобравшись на стену вслед за Матфей. - Но много ли в нем толку? От осады он нас не избавит.
- От века рассвет приносит людям надежду, - отвечал Левон.
- Этой исламской нечисти, полумамлюкам и полулюдям, выпестованным злым духом Баркука, - им ведь солнце нипочем, - сказал Варфаломей. - Караманцы тоже рассвета не испугаются. Слышите, как они воют и вопят?
- Слышать-то слышу, - отозвался Шаган, - только их вой и вопли какие-то не человеческие, а скорее птичьи, не то зверьи.
- А вот ты бы вслушался, может, и слова бы различил, - возразил Варфаломей. - Караманский язык, я его помню смолоду. Вот, слышите? Как они нас ненавидят и как ликуют теперь, в свой долгожданный и в наш роковой час! "Царь, где ваш царь? - вопят они. - Царья вашего давайте сюда! Смерть армянам - да сгинут желтоволосые ублюдки-франки! Смерть всем до единого!" Вот так они нас честят.
- И все равно рассвет - вестник надежды, - сказал Левон. - А правда ли, будто крепость Сиса не предался врагам ни единожды и не бывать этому, доколе есть у него защитники?
- Да, так поется в песнях, - устало отвечал Шаган.
- Будем же достойными его защитниками! - сказал Левон.
Их речи прервал трубный вой. Раздался грохот, полыхнуло пламя, повалил густой дым. Шипя, клубясь и пенясь, Ущелица рванулась новопроложенным руслом сквозь зияющий пролом в стене. А оттуда хлынули черные ратники.
- Вот проклятый Баркук! - воскликнул Левон. - Пока мы тут лясы точим, мамлюки снова пробрались в водосток и подорвали стену порохом! - крикнул он, кидаясь в пролом, а тем временем мамлюки сотнями влезали по лестницам. И сотни напирали с тыла, везде бушевала сеча, приступ накатывался точно мутная волна, размывающая прибрежный песок. Защитники отступали к пещерам, сражаясь за каждую пядь, другие напропалую пробивались к цитадели.
Широкая лестница вела от ущелья на крепостную скалу, к задним воротам крепости. У ее подножия стоял Левон со сверкающим мечом в руке. Мамлюки испуганно пятились, а те из своих, кому удавалось прорубиться к лестнице, стремглав бежали наверх. За несколько ступеней от Левона опустился на одно колено Дулкарт, натянув лук, готовый подстрелить любого осмелевшего мамлюка.
- Все, Левон, черная сволочь сомкнулась! - крикнул он. - Пошли к воротам!
Левон побежал вслед за ним, но усталые ноги подвели: он споткнулся, и тут же с радостным воем кинулись снизу подстерегавшие мамлюки. Первый из них, самый громадный, опрокинулся со стрелой в глотке, однако за ним спешили другие, попирая кровавый труп. Но сверху обрушился метко пущенный тяжкий валун - и смел их в ущелье. Ворота с лязгом затворились за Левоном.
- Плоховаты наши дела, друзья мои, - сказал он и отер рукавом пот со лба.
- Да хуже вроде бы некуда, - подтвердил Дулкарт, - а все-таки здорово повезло, что ты уцелел. Матфей-то где?
- Не знаю, где он, - сказал Левон. - Я видел, он рубился у стены, а потом нас разнесло в разные стороны.
- Ой-ой-ой! Вот так новости! - огорчился Дулкарт.
- Да нет, он крепкий, сильный боец, - сказал Левон. - Будем надеяться, что он пробился к пещерам и там ему лучше, чем нам. Киприот - он в любой пещере как дома.
- Ну ладно, будем надеяться, - вздохнул Дулкарт. - Но лучше бы он сюда пробился. Кстати бы узнал, что на моем счету тридцать девять.
- Если он и правда в пещерах, он тебя опять перекроет, - рассмеялся Левон. - Секирой он орудовал так, что залюбуешься.
- Пойду-ка я поищу, может, стрелы какие валяются, - сказал Дулкарт. - Когда-нибудь да рассветет, тут они и пригодятся.
Левон поднялся в цитадель и с огорчением узнал, что Шагана там нет.
- И не ищи, не проходил он, - сказал один из стражей-сисцев. - Я видел, как он собирал бойцов в устье ущелья; рядом с ним дрались Варфаломей и Матфей, но туда было не пробиться.
Левон вернулся на внешнюю стену и обошел ее кругом, ободряя воинов и отражая вместе с ними самые яростные приступы. Дулкарт не отставал от него. Один за другим полыхали взрывы, камни содрогались. На стену забрасывали крючья, взбирались по приставным лестницам. Сотнями накатывались и сотнями валились со стены мамлюки - крепка была оборона Сиса.
И вот Левон встал у парапета над воротной аркой, вокруг свистели вражеские стрелы. Он взглянул на восток, на бледнеющие небеса - и поднял руку ладонью вперед, в знак переговоров.
- Спускайся! Спускайся! - злорадно завопили мамлюки. - Если тебе есть что сказать, спускайся к нам! Мы - могучие бойцы, мы - непобедимый Бурджы! Все равно мы до Вас доберемся, выволокем Вас из норы, царья подавай!
- Выйти ему или оставаться в крепости - это царь решает сам, - сказал Левон.
- А ты зачем выскочил? - издевались они. - Чего тебе надо? Подсчитываешь нас? Мы - Бурджы, нам нет числа.
- Я вышел навстречу рассвету, - сказал Левон.
- А что нам твой рассвет? - захохотали снизу. - Мы - Бурджы, мы бьемся днем и ночью, ни солнце, ни гроза нам не помеха. Не все ли равно, когда убивать - средь бела дня или при луне? Что нам твой рассвет?
- Кто знает, что ему готовит новый день, - сказал Левон. - Уносите-ка лучше ноги подобру-поздорову.
- Спускайся со стены, а то подстрелим! - заорали в ответ. - Это не переговоры, ты тянешь время и просто мелешь языком!
- Имеющий уши да слышит, - отозвался Левон. - Никогда еще Сиская крепость не видела врага в своих стенах, не увидит и нынче. Бегите скорей, иначе пощады не будет. В живых не останется никого, даже вестника вашей участи. Бьет ваш последний час!
Так властно и уверенно звучала речь Левона, одиноко стоявшего над разбитыми воротами лицом к лицу с полчищем врагов, что многие караманцы опасливо оглянулись на долину, а другие недоуменно посмотрели на небо. Но мамлюки злобно захохотали, и туча стрел и дротиков пронеслась над стеной, едва с нее спрыгнул Левон.
Раздался оглушительный грохот, взвился огненный смерч. Своды ворот, над которыми он только что стоял, расселись и обрушились в клубах дыма и пыли. Завал размело точно стог соломы. Левон бросился к королевской башне.
Мамлюки радостно взревели, готовясь густой оравой ринуться в пролом, но снизу докатился смутный гомон, тревожный многоголосый повтор. Осадная рать застыла - прислушивались и озирались. И тут с вершины башни внезапно и грозно затрубил большой рог спарапета.
Дрожь пробежала по рядам осаждающих. Многие бросались ничком наземь и затыкали уши. Ущелье отозвалось раскатистым эхом, словно незримые трубачи на каждом утесе подхватывали боевой призыв. Защитники Сиса с радостным изумлением внимали немолчным отголоскам. Громовая перекличка огласила горы, и казалось, не будет конца грозному и звонкому пению рогов.
- Смбат! Смбат! - возгласили армяне. - Смбат восстал из мертвых и скачет на битву!
И Хетум явился - на белоснежном коне, с золотым щитом и огромным копьем, а за ними - дружина витязей Киликии. Занялась заря, и ночь отступила.
- Вперед, сыны Вардана! - с яростным боевым кличем на устах, громыхая оружием, врезалась конная дружина в исламские полчища и промчалась от ворот по откосу к плотине, топча и сминая врагов как траву. Послышались крики воинов, высыпавших из пещер и врубавшихся в черные толпы. Вышли на битву из Сиской крепости все его защитники. А в горах все перекликались рога.
Ни громадные латники-мамлюки, ни богатыри-караманцы не устояли перед Хетумом и отрядом его витязей. Мечи сносили им головы, копья вонзались в спины; без оглядки, с воем и воплями бежали они вниз по склону, ибо дикий страх обуял их с рассветом, а впереди ожидало великое изумление…
Մենք սնապարծ թեթևությամբ մեծ գումար ենք ծախսում թեթևաբարո կանանց վրա, բայց չարչիի պես սակարկում ենք կանաչի վաճառողի հետ: Նման բան կարծեմ Բալզակն է ասել: 
Էջանիշներ